1001 БОЛЕЗНЬ
Человек медленно возвращается к жизни после инсульта. Или, вернее, медленно возвращается к нему жизнь, с потерями и провалами. Помимо двигательных нарушений, у пережившего инсульт почти всегда страдают высшие психические функции, такие как внимание и память, а с ними умение говорить, слушать, читать и писать.
Помочь могут занятия со специалистами по речи - логопедами и, конечно, самостоятельные попытки вернуть утраченное. Чем раньше начнется этот процесс, тем, разумеется, лучше. С чего же он начинается?
После выписки из стационара нужно как можно быстрее получить консультацию у логопеда по месту жительства. Если в вашей районной поликлинике нет нужного специалиста (один логопед может обслуживать сразу несколько поликлиник), там обязательно подскажут, куда обращаться.
Универсальной методики речевой реабилитации нет и быть не может. Каждый пострадавший от инсульта -самоценная личность, и в силу этого работа с пациентами может быть только индивидуальной. Нужно помнить, что восстанавливать речь взрослого человека - не то же самое, что помогать овладеть речью или исправить ее дефекты у ребенка. Родственникам пострадавшего нужно сразу же ориентироваться на специализированную логопедическую помощь для взрослых.
Как правило, нарушения речи после инсульта проявляются в виде афазий. Афазия - это системное нарушение речевой функции, охватывающее все языковые уровни: фонетику, лексику, грамматику. Клиническая картина афазии неоднородна - она зависит от очага поражения мозга.
Полное отсутствие речи или произношение отдельных звуков, но неумение связать их в единое целое. При этом, когда человек ест или пьет, язык делает те же самые движения -только непроизвольно, бессознательно. С речью же ничего не выходит, поскольку поражены отделы мозга, которые давали команду речевому аппарату. Работу с такими больными часто начинают с музыки -пациент идет голосом за мелодией и иногда, совершенно неожиданно, у него выговаривается то или иное слово, притом абсолютно чисто.
Речь льется рекой, больной постоянно пребывает в эйфории. Но эта речь начисто лишена смысла. Медики называют ее «словесной окрошкой». В ней отсутствует все, что маломальски организует словесный поток, в частности, названия предметов. Такие больные указывают на нужный предмет междометием, жестом, но не в силах обозначить его словом. К тому же они плохо понимают обращенную к ним речь.
Несмотря на физическую сохранность, эти люди совершенно несамостоятельны, хотя ориентируются в пространстве и могут передвигаться по городу. Работа с ними обычно начинается с решения арифметических задач. Здесь сама задача ограничивает речевой поток, ставит произносимое в жесткие смысловые рамки. Постепенно, по ходу дела, эйфория уходит. Возвращается трезвый взгляд на вещи и осмысленная речь, а вместе с ними - адекватное восприятие собственного состояния, которое может повергнуть больного в ужас. Родственники пугаются этого, а надо бы радоваться: значит, работа идет в нужном направлении.
Теряется связь между словом и предметом. Пациент может указывать на предмет, манипулировать им, но не может его назвать, поскольку связь между предметом и его звуковой оболочкой разорвана. Отсюда проблемы с пониманием: человек слышит обращенную к нему речь, но не может удержать в памяти воспринятую информацию.
Работа с такими больными начинается с показа предметов (при этом медленно, по слогам произносится их название), заучивания коротеньких стихотворений и обсуждения азбучно простых текстов.
Речь сохранена, но больному чрезвычайно трудно понимать пространственные предлоги, наречия и глаголы движения. Понять разницу между «уходить» и «приходить» для него сверхсложная задача. Он плохо ориентируется в пространстве и может часами мучиться в поисках того или иного предмета.
Работа здесь начинается с неречевых занятий: простейшего конструирования, срисовывания, лепки из пластилина - все это помогает восстановить пространственные представления и тем самым подготовить к адекватному восприятию родной речи.
Нарушение общей и речевой активности. То есть у человека напрочь отсутствует желание говорить, тем более поддерживать разговор. Он может повторить сказанное, может ответить на заданный вопрос, но сам вопроса не задаст.
Из речи таких больных уходят организующие строй языка падежи и склонения. Некоторое время с этим ничего не поделаешь. Тут нужна до-речевая подготовка - выкладывание мозаик, составление узоров из кубиков, элементы рисования. Все это включает человека в обычную житейскую деятельность и тем самым побуждает к речевому общению.
«Крепкие» выражения. Бывает, что у пострадавших от инсульта речь со всем ее лексическим богатством куда-то проваливается, оставляя на поверхности несколько вульгаризмов, а то и подзаборных выражений. До болезни эти люди могли говорить тургеневским языком, и тем ужаснее звучит в их устах ненормативная лексика. Но пугаться нечего. Больной, приходящий в себя, совершенно не осознает произносимого им. И тут надо спокойно и бесстрастно помогать ему - методично замещая «крепкую» лексику общепринятой, нормативной.
Советы семье. Первое, что нужно помнить близким: у пострадавшего от инсульта нарушена речь, но не нарушен интеллект. Общаться с утратившим дар речи человеком не только трудно, но и больно. Тем не менее делать это нужно постоянно: разговаривать, вовлекать в общий разговор, давать слушать музыку, подкладывать книги, журналы, вместе перелистывать семейные альбомы. Говорить с пострадавшим нужно азбучно простыми, но грамматически безупречными и продуманными фразами, независимо от того, в состоянии ли он ответить.
